Золотой век проституции на Западе был недолгим, как, впрочем, и золотой век Дикого Запада сам по себе. В начале ХХ века бум, связанный с освоением новых земель и сказочными обогащениями на серебряных шахтах, пошел на спад. Демографические диспропорции сгладились, воцарились закон и порядок. На публичные дома и "индивидуалок" стали давить, вытесняя на социальное дно, а потом и вовсе запретили. Проституция, конечно, никуда не делась (и никогда не денется), но ничего ни романтического, ни героического в ней не осталось.
Осталась лишь память, несколько имен женщин, вошедших в историю благодаря красоте, широкой душе, яркой судьбе или всему этому вместе взятому. Таких, как Молли Би-Дэм.
Ее настоящее имя — Мэгги Холл. Она родилась в Дублине в хорошей семье и получила отличное по тем временам образование. В 20-летнем возрасте в поисках приключений отправилась покорять Америку и поначалу устроилась в Нью-Йорке, но там таких, как она, был вагон и маленькая тележка. Мэгги, сменив имя на более звучное Молли, с трудом устроилась официанткой в бар, где и познакомилась с человеком по имени Бердан, отпрыском богатых родителей, его содержавших. Они поженились тайно, ибо Бердан боялся, как бы папаша, узнав о мезальянсе, не снял его с довольствия. Боялся не напрасно: папаша таки узнал и таки отказал в финансировании. Молли хотела было вернуться в бар, но у мужа были на нее другие виды. Несложно догадаться, какие: мерзавец принялся торговать собственной женой. Католический священник отказал бедняжке в отпущении грехов, и она сбежала на Запад, где продолжила грешить, правда, работая теперь уже на себя, а не на мужа-альфонса. В 1884 году — Молли был 31 год — она прочитала в газете о золотом месторождении, открытом в Мюррее (штат Айдахо), и направилась туда. В поезде Молли встретилась с другой знаменитой куртизанкой тех времен, Отчаянной Джейн. Дамы рассудили: вдвоем им в одном городке будет тесно. Они разделили сферы влияния, Молли поехала, как и собиралась, в Мюррей, а Джейн вернулась к себе в Дакоту.
Чтобы проделать последнюю часть пути там, где железной дороги уже не было, Молли купила лошадь и присоединилась к обозу. По пути начался сильный снегопад. Одна женщина, шедшая пешком с маленьким ребенком, начала замерзать, отставать и падать. Молли вытащила из сундуков свои меха и велела обозу ехать дальше, а сама осталась с этой женщиной и малышом в придорожной хижине, служившей приютом, где они переночевали, укрывшись шубами, а на следующий день добрались до Мюррея, где их уже не чаяли увидеть живыми.
Молодой ирландец с искрой в глазах спросил красавицу, как ее зовут. "Молли Бердан", — ответила та. "О, Молли Би-Дэм!" — воскликнул он, не расслышав (игра слов: получилось "Молли Будь-Ты-Проклята").
Молли открыла бордель. Заведение пользовалось огромным успехом — и не только из-за отсутствия конкуренции. Вот, например, как Молли принимала ванну, приурочивая представление (а это было именно представление) к дням больших выплат на рудниках и сопровождая большой рекламой. Она собирала гостей у себя во дворе, вытаскивала на улицу ванну и наполняла ее водой. "Мальчики" бросали в ванну монетки, и, когда дно оказывалось полностью ими покрыто, Молли раздевалась и залезала в ванну, где и сидела, болтая с восхищенной публикой обо всяких пустяках и обмениваясь непристойными шуточками. В качестве особой привилегии и за особую плату дозволяла какому-нибудь симпатичному старателю потереть себе спинку.
В свободное от работы время Молли помогала нуждающимся: кормила, лечила, утешала. И даже спасла город, когда в нем началась эпидемия оспы. Люди в испуге попрятались по домам, тогда Молли собрала городское собрание, где наорала на трусливых обывателей. Некоторым стало стыдно. По крайней мере, когда Молли и ее "девочки" оторвались от обычных занятий, переквалифицировавшись в медсестер, к ним присоединились и единственный в городе доктор, и О’Рурк, тот самый ирландец, с чьей легкой руки ее стали звать Молли Будь-Ты-Проклята, а позднее и другие. Они разбили полевой госпиталь, куда привозили больных и лечили их всем, что было под рукой. Моли работала с утра до ночи, забывая поесть и переодеться, падая с ног от усталости, не обращая внимания на холод.
И эпидемия отступила. Зато сама Молли заболела чахоткой и умерла в январе 1888 года в возрасте 35 лет. Даже после смерти католическая церковь, от которой ее отлучили еще в Нью-Йорке, не согласилась отпустить грехи, и поминальную службу провел методистский священник, навещавший Молли на смертном одре. В день похорон в городе были закрыты все увеселительные заведения. На похороны собралось несколько тысяч человек. Умирая, Молли попросила выбить на могильной плите ее настоящее имя — Мэгги Холл, что и было сделано. Но до сих пор в немногочисленных сохранившихся салунах Мюррея поют песни о Молли Би-Дэм — проститутке с золотым сердцем.