Сам, Игорь, сам.....
И- помни, что ситуаций на самом деле- ДВЕ: прошлая и нынешняя.
Однажды сказал маме, папа уже жил отдельно, мне было ну, лет 10 - а чего это у всех есть папы, а у меня нет? Она говорит - и у тебя есть, просто живёт отдельно. Я тогда - я хочу поехать к нему. Говорит - едь. Я сел на трамвай и поехал. Приехал, папа дал мне книжку какую-то, типа - читай, а сам лёг на диван, повернулся и заснул. Я посидел и поехал домой. Больше не хотелось ))
Но это всё равно - не чтоб помирились. Вместе я их реально не видел. Было какое-то неприятное чувство, когда они вместе. Типа они прикидываются, типа это понарошку.
Что имеем в итоге? С фигурой отца всё вообще очень сложно, с ним скорее связывается привычное, будничное предательство, пренебрежение мною, равнодушие - в таком роде. Пошёл перенос на терапевта, и что получили? Получили, что Джубал в моём сознании просто обязан иметь все те же черты. Быть равнодушным, оставляющим, предающим, пренебрегающим. А если он не таков, я всё равно найду поводы думать именно так.
И вопрос сводится к следующему - как построить правильный сценарий отцовского поведения у себя в голове?
Они ещё жили вместе. Мы с мамой (даа... отметил это - они... мы...) уезжали, свою комнату закрыли, я нарисовал на ней череп с костями, типа - не влезай, убьёт, и посадил часового за дверью - гуттаперчевого клоуна, что ли. Потом проверил. Сказать, что я вот прямо хотел убить или избить отца - так вроде нет.
Игорь, что еще?
Из агрессии к отцу?
Может, раздражение иногда. В разговоре с ним - всё казалось, что не так он говорит, не тем тоном, мне часто было как-то стыдно за него, что ли.
Ярче всего - когда последний раз его видел, 2002 год. Больница, он готовился к операции, вроде бы несложной, я пришёл, мы сидели и он заговорил о чём-то и у меня такое острое чувство неловкости вместе с раздражением к нему, типа - что за фигню он говорит? Через день после операции во сне он умер.
Игорь, на развод подала мама.....
Давай, Игорь.
Мне лет 6, наверное. Родители то ли уже в разводе, то ли вот-вот. Мама начинает постоянно говорить отцу - я тебя боюсь! День говорит, неделю, всё чаще и громче, потом - уже почти постоянная истерика. Отец предпринимает меры -завком (мдя), родня, все собираются, у мамы усиливается, вызывают бригаду. Бригада приезжает, мама запирает дверь, кричит - я вас не пущу, он меня убивает. Бригада проникает в квартиру через соседний балкон, вяжут маму, увозят, я в квартире, впечатления соответствующие, весь этот флэш-моб с интересом наблюдает как минимум два подъезда, через месяц примерно её выпускают, потом не повторялось.
Я тебя боюсь - прямое внушение мне. Бояться отца. Бояться и ненавидеть - он же вызвал маме бригаду и вообще хотел убить, мама же врать не станет.
Игорь, а как тебе ТАКАЯ мать?
Ну, то ладно. И опять - выводы? Джубал - не отец, это понятно.
Но - как примириться с реальным отцом?
Вот смутное и давай... телесочку, переживания... потихонечку иди туда. вспоминай, раскручивай эпизод....
Начало истории не помню – это по рассказам мамы, её крики – это тоже по её рассказам, ну, может, когда она начала рассказывать, что-то смутное такое и начала шевелиться в памяти, но кто знает – это я подогнал под ответ или там действительно что-то есть. Но, в общем, да – крики отцу о том, что она его боится. Сейчас в теле – всё достаточно ровно, зажимы небольшие в ногах, в ступнях, а также в плечах. Потом опять не помню, помню только какие-то белые тени в квартире – очевидно, санитары, резкие движения, бесшумно всё, криков опять не помню, именно в квартире. Что помню очень хорошо – это мамины крики на всю улицу, когда её заталкивали в карету Скорой помощи, это да. Вроде бы даже я смотрел с балкона, но это опять неточно. Ночь, фонари, под балконом почти стоит вроде бы белая скороая помощь и пронзительные женские кркик, типа – убивают, аааа, спасите, такое. В теле сейчас тоже всё достаточно ровно, даже ещё ровнее и спокойнее. У нас был мамин брат, он меня укладывал спать, это я помню хорошо. Не отец, а именно он. Сейчас – холодеют руки и ноги, ступни и кисти. Помню, как лежал, укрытый одеялом, он был рядом, то ли прилёг, то ли присел на этот диванчик, что ли, а я старательно делал вид, что сплю и вроде бы именно в этот момент мама и кричала, впрочем, всё это опять неточно, всё могло наслоиться. Тут – просто животный ужас, такого размера, когда уже не двигаться, ни говорить, ничего не можешь, просто хочешь замереть и притвориться мёртвым, чтоб тебя никто не видел и не слышал. Сейчас понимаю, что в эпизоде с саниатрами ужас был ещё сильнее, если это вообще возможно – настолько сильным, что выключился звук и я вижу эту картинку совершенно как в вате, за стеклом, без звука, да и не картинку, а какое-то мелькание. Сейча руки и ноги ещё холоднее. Ужас, страх – это больше всего. Замирание. Отключка. Когда дядя мне что-то гооврил – острая жалость к себе и какая-то жгучая непонятка – что это происходит и почему?
Потом ездили к маме в дурку. Тут – страх вперемешку с неловкостью. Лето, красиво всё, зелень, цветы на клумбах – точь в точь как в Кавказской пленнице, когда Шурик был в психушке, один к одному. Мама в какой-то то ли пижаме, то ли халате, что-то такое серое, она спокойная очень, отрешённая, у меня – удивление, робость, страх – гораздо менее сильный, чем тогда, но какое-то и чувство безысходности. Стеснение её, мысли о том, что моя мама сумасшедшая. Сейчас – холод в руках и ногах. Не помню, чтоб она меня обнимала или целовала. Отца там помню – он смеялся, но как-то очень фальшиво.
Потом – она кормит голубей, высунувшись из окна кухни, высокое узкое окно. Было у неё, видимо, обострение какое-то, что ли, вела себя неадекватно в тот момент, кастрюля с крупой, что ли, или там кашей, не знаю, и так – гули гули, и это тоже на всю улицу, а я так смотрю, стою в кухне – жалость, стеснение опять же и страх, и неловкость. Она в каком-то голубоватом халате или платье, непричёсанная, довольно неопрятная, страшноватая чисто внешне.
Я уже пришёл из армии, мы жили все вместе, с братом и его семьёй, мама вздорила постоянно с невесткой, как сейчас понимаю – она её просто реально доставала до печёнок, она умеет, но я был на стороне мамы, конечно, однажды я работал уже, пришёл поздно, а там сцена у фонтана – невестка метнула в маму тарелкой, та обвиняла внуков в краже 15 копеек и попала в переносицу, на сосуд, было много крови на полу, но уже вытиерли, мама в больнице, я поехал – всё хорошо, только синяк большой, я смотрю – мама довольная совершенно, почти улыбается – довела таки, добилась, и у меня – отторжение к ней, но уже глубоко запрятанное, мне уже не 6 лет, я уже себя уговорил, маму я люблю, но отторжение есть, и где-то на глубине души – страх. Сейчас – плечи захаты, руки холодные, ноги не очень.