Татьяна, а пьяненькой Вы сексом или мастурбацией занимались? Когда уже не до мыслей...
Татьяна, а пьяненькой Вы сексом или мастурбацией занимались? Когда уже не до мыслей...
я его никогда не испытывала, в 20 лет начала жить интимной жизнью по большой любви, думала это как в кино, пара фрикций и влюбленные уже помирают в экстазе, чувствовала себя обманутой. даже и не подозревала, что его можно не испытать! т.е. занятие сексом уже априори обещало разрядку, а на самом деле ничего подобного.
Касаемо папы, может быть Вы и правы.. я помню лишь один эпизод, не помню правда сколько лет было.. 5 или 6, осознала годам к 12, была в ярости! чувствовала себя грязной, униженной, была сама себе противна, лет так до 18. потом смирилась с мыслью, что прошлое не вернешь и не исправишь, да и я не понимала, что происходит и вообще не моя вина в том, что взрослый человек оказался недобросовестным и причинил мне вред. В общем плюнула на всю эту историю и вздохнула свободно. Сейчас меня это не беспокоит.. Но может и влияет.
просто, сломайте стереотипы общественного поведения, подумайте о том что наша жизнь это не показатель правильности, да и ни кто на самом то деле не знает как оно правильно должно быть, нужно вам освободиться от того поведения социума, иными словами забивать хрен на все во время интима, на всю мораль.
А как Вы расслабляетесь по жизни?
Ув. Татьяна, я не психолог, а такой же участник, как и большинство здесь. Подсказать что-то конкретное вряд ли смогу.
Но вот подумалось... Как на счет того, чтобы найти себе занятие на свободное время?.. Занятие, которое было бы для удовольствия, и в котором бы также участвовали мужчины? Например, Ваш молодой человек. Что-то такое, чем бы можно было заниматься с мужчиной для удовольствия. Вариант, который мог бы порекомендовать, Вы можете увидеть у меня на аватарке - это аргентинское танго. Но, уверен, можно найти и другие - прочие парные танцы, массаж, контактная импровизация и т.д.
Вот в Ваших словах действительно что-то такое мною прочиталось - что надо бы "освободить голову", что Вы очень концентрируетесь на проблеме (оно и понятно почему, но все же). Но как этого добиться, увы не подскажу.
И еще... Скажите, а когда мастурбируете - что, эти все прочие мысли точно так же в голову лезут?
Татьяна нашла то, что обещала. Книга называется "Психология для всех и каждого" Л.Левит (http://psycholevity.com/books/psychology-for-everyone Раздел: Стандартные инструкции для супругов).
Оргазм не обязательно делать целью, нужно расслабиться и получать удовольствие, не зацикливаться на ожидании оргазма. Там детально описаны "занятия" по этому поводу, но не обязательно слепо следовать инструкциям подстраивайте все под себя!
Татьяна, читая вас вспоминается Юз Алешковский, которого упоминал ув. Наг. Вам отрывок из повести Николай Николаевич. http://lib.rus.ec/b/122524/read
Кемарил я на полу. Один раз не выдержал, рву кальсоны на мелкие кусочки, мосты за собой сжигаю. Встал на колени, голову в ее одеяло и говорю: «Не могу пытку такую терпеть – или помилуй, или кастрируй».
И что она мне отвечает? Не удивилась даже. Что ей отдаться не жалко, только ничего не выйдет – она фригидная. Не путай, мудило, с рыбой фри… И кончать, мол, не может – ей все равно. Так и с замдиректора жила. Если он залазит на нее – только рыло воротила и брезговала. Но муж есть муж, хоть и залазил раз в месяц. Стою на коленях, уткнувши лицо в одеяло, и дрожу. А она говорит:
– Вам, Николай, лучше с рыбой переспать, чем со мной. Такая женщина, как я, для мужчины одно оскорбление. Только не думайте, что жалко. Пожалуйста, ложитесь, снимайте тапочки.
Ну, думаю, Коля-Николай, никак нельзя тебе жидко обосраться, никак. Сейчас многого не помню. Не до разглядываний было, разглаживаний и засосов. Не помню, как начал, только пилил и урку международного вспоминал. Тот учил меня, что каждая баба вроде спящей царевны, и нужно так шарахнуть членом по ее хрустальному гробику, чтобы он, сука из Дома Фарфора, на мелкие кусочки разбился, и один кусочек-осколочек у бабы в сердце застрял, а другой у тебя в залупе задумался. Взял я себя в руки и чую вдруг такую ебитскую силу, и забиваю не чтоб серебряным молоточком, а изумрудной кувалдой заветную палочку, и что не *** у меня, а цельный лазер. И веришь, что не двое нас, чую, а кто-то третий – не я и не она, но с другой стороны – мы же сами и есть. Ужас! Кошмар! Я тебе скажу – было страшно: отскочит мой сигизмунд власович от ее хрустального гробика и не совладает с ее фригидностью, с этой, чтоб она домуправшу подхватила, падалью. Как сейчас многого не помню, но додул все ж-таки, что не долбить надо, как отбойным молотком, а тонко изобретать. Видал в подарок Сталину китайское яйцо, а в нем другое, а в другом – еще штук десять? Все разные и нигде не треснутые. Видал? Так вот, додул я, что пилить Владу Юрьевну надо ювелирно. А она и в натуре, как рыба, дышит ровно, без удовольствия.
– Вот видите, – говорит, – Николай, вот видите?
И я чуть не плачу над спящей царевной, но резак мой не падает. Век буду его за это уважать и по возможности делать приятное. Отчаялся уж совсем в сардельку, блядь, и вдруг что слышу?
– О, Николай! Этого не может быть! Не может… Не может!
И все громче и громче, и дышит, как паровоз «ФД» на подъеме, и не замолкает ни на минуточку.
– Коля, родной! Не может этого быть! Ты слышишь, не может!
А я из последних сил рубаю, как в кино «Коммунист». Посмотри его, кирюха, обязательно. За всех мужиков Земли и прочих обитаемых миров рубаю и рубаю и в ушко ей шепчу, Владе Юрьевне:
– Может, может, может!
И вдруг она мне в губы впилась и закричала:
– Не-е-ет!
В этот момент – я с копыт. Очухиваюсь, у нее глаза уже закрыты, бледная, лет на десять помолодела (она же настолько старше меня!). Лежит в обмороке, я перебздел – вроде не дышит. Слезаю, бегу в чем был за водой на кухню, забыл, что без кальсон, и налетаю на Аркан Ивановича в коридоре. Прямо голым хером огулял его сзади, стукача позорного. Он в хипеж: посажу, уголовная харя, ничтожество! Это я-то ничтожество? Который женщину от вечного холода спас?! Я ему еще поджопника врезал. «Завтра, – говорю, – по утрянке потолкуем».
Прибегаю с водой, тряпочку на лоб и ватку с нашатырем. И тут она открывает глаза и смотрит, и не узнает.
– Вроде ты мне родной, – говорит.
Я лег рядом, обнял Владу Юрьевну и думаю: ****ец, теперь только ядерная заваруха может нас разлучить, а никакое стихийное бедствие, включая мое горение на трамвае «аннушка» или троллейбусе «букашка».